Жанна дАрк из рода Валуа - Марина Алиева

– А когда случился Азенкур, что ты чувствовала? – тихо спросил герцог.

– Боль и удушье, – ответила Клод. – И я не знала, что где-то сражаются, а просто чувствовала, что во Франции происходит что-то страшное…

Она вскинула на Карла глаза и, понимая, что другого такого шанса помочь Жанне у неё не будет, заговорила быстро и страстно, чтобы не перебили, не заставили замолчать:

– Я и теперь чувствую, что надо спешить! До середины поста… Этот срок я не выдумала, но именно до этого времени дофин должен получить помощь! А помощь придёт только с Жанной, потому что она – истинная Дева Лотарингии! И дух её крепок, и тело!.. Вы убедитесь в этом, когда она сядет на коня.., но потом ей надо, как можно скорее, ехать к дофину…

Девушку не перебивали, но она всё равно волновалась, теребила шнурок у ворота, а потом, как будто ища какой-то особенной поддержки, бессознательно вытащила из-за него нательный крестик – немного странный из-за слишком короткой поперечины и непонятной петельки наверху, поэтому редко кому показываемый – но висевший у неё на шее столько, сколько она себя помнила.

– Если хотите, я поклянусь, ваша светлость! Чем скажете, тем и поклянусь.., но Жанна – именно та, которую все ждут! И время её уже пришло!

Клод очень хотелось быть убедительной. Однако, по лицу герцога она вдруг поняла, что тот её совсем не слушает, а только смотрит – опять смотрит этим своим странным, застывшим взглядом – на её руку, зажавшую странный крестик, лишь на мгновение промелькнувший перед его глазами.

– Покажи мне его, – словно охрипнув в одночасье, попросил Карл. – Разве в Домреми дают такие при крещении?

Огорченная Клод выпустила крестик из руки.

– Он всегда был у меня, – сказала она без прежнего воодушевления. – Матушка говорила, что это память о предках, поэтому он не деревянный. Наверное, остался с той поры, когда семейство моего батюшки имело дворянство… И, если крестили меня в Домреми, значит, там такой и дали…

Ей было непонятно, почему в тот момент, когда она заговорила о самом главном, герцог вдруг заинтересовался таким несущественным, таким мелким вопросом – откуда у Клод такой странный крестик?! Она захотела снова вернуть разговор в прежнее русло, но тут Карл повёл себя ещё более странно.

Тяжело, словно был прикован цепями, он оторвал себя от стула и, не столько шагнул, сколько качнулся к девушке…

– Позволь, я рассмотрю…

При этом рука его, протянутая к крестику, тряслась, как в лихорадке, что изрядно напугало Рене, подскочившего, как раз вовремя. Не подоспей он, и Карл, так и не коснувшийся креста, рухнул бы на колени, прямо перед Клод.

– Эй, кто-нибудь! – закричал Рене. – Сюда!!!

Через мгновение управляющий герцога, будто карауливший под дверью, заскочил в зал.

– Вашей светлости плохо?!

– Ерунда…

Всё ещё бледный, но уже переставший дрожать, Карл выпрямился и, указывая на Клод, приказал:

– Отведите … этого мальчика в его комнату… И обращайтесь с ним так, словно это мой сын.

А в ухо Рене, сжав его ладонь, тихо прошептал:

– Идём со мной… Немедленно!

В уже знакомой сокровищнице герцог, словно прошлогодние листья, смёл на пол, несколько свитков, прикрывавших, как выяснилось, искусно скрытый среди каменной резьбы, рычаг. Этим рычагом он открыл неглубокую нишу в стене и вытащил на свет крошечный реликварий, больше похожий на обтянутые кожей и скреплённые между собой половинки очень крупного ореха. Никаких украшений на нём не было, и даже грубый замок, скреплявший эти половинки, нельзя было назвать украшением, потому что представлял он, всего-навсего петлю с протянутой сквозь неё палочкой

– Это то, что я хотел открыть тебе только перед самой смертью, – незнакомым голосом сказал Карл. – Ценнейшая реликвия… Может быть, самая ценная здесь… Но теперь это знак! Знак, чтобы жить… И, видимо, я не зря прожил свои годы… Смотри, Рене… Смотри и осознавай! Если это не Чудо.., если не откровение Божье, то я тогда не знаю, что ещё можно так называть!

Герцог открыл замок, бережно разложил половинки реликвария и протянул их зятю.

Там, внутри, на кусочке тонкого, почти прозрачного холста, лежал странный крестик – точно такой же, как был на шее у Клод.

– Эту реликвию Ги Бульонский, якобы, получил от старца из какой-то Иерусалимской провинции, и никогда никому не рассказывал, что это был за старец, и кому принадлежал этот крест. Но было завещание.., или, скорее, памятка, для всех магистров Ордена… И, хотя время ещё не пришло, ты должен её прочесть именно сейчас!

Со дна открытой ниши Карл взял почти истлевший от замковой сырости, листок пергамента, осторожно, едва касаясь, развернул и, не доверяя драгоценность грубой поверхности стола, поднёс его к глазам Рене на собственных ладонях.

Молодой человек, крайне удивлённый и озадаченный, взял со стола чадящий светильник, пробежал глазами по строчкам, по весьма условному рисунку какого-то надгробия, потом вчитался, цепенея прямо на глазах, и наконец, поднял на герцога глаза, полные, то ли ужаса, то ли благоговения, то ли восторга.

– Этого не может быть!

– Почему же? Мы ждали Чуда, и оно нам явлено, не так ли? Разве не ты убеждал меня, что странная девочка из деревни и есть подлинная Дева? А теперь, когда понял, что Деву из пророчества создали мы, своими руками, а Господь явил много больше, чем просто благословение нашему делу, заявляешь: «Не может быть»! Вот Мигель.., тот давно догадался! Правда, и я глупец, не хотел верить, но – велик Господь! – он позволил мне прозреть…

Карл, уже оправившийся от потрясения и, словно бы помолодевший, так же невесомо и бережно, как открывал, сложил листок, вернул его на место, затем отправил туда же реликварий и потянул за рычаг.

– Нельзя верить в одну только возможность Чуда, Рене, – приговаривал он. – А ведь вся наша вера до сих пор была именно такой. Новый приход Спасителя мы сделали разменной монетой, за которую покупали и продавали истины, без коих этот приход, якобы, невозможен. Причем, истиной сегодня могло быть одно, завтра другое, а в конечном итоге, всё, что нам угодно, потому что «Этого не может быть!». И Слава и Величие давно уже на стороне тех, кто, вроде бы, служит Спасителю, а на деле, как раз и скажет: «Не может быть!», когда Он явится! Но мы с тобой должны понимать.., здесь, среди подлинного духа того, первого прихода, мы не смеем поддаваться сомнениям! Знак явлен. Спасительница пришла. И я исцелен благоговейной дрожью.., и страхом… Да, страхом, если хочешь, но таинство – это не проглоченная облатка – оно всегда пугает, особенно, когда противишься и по привычке хочешь себя убедить, что «Это невозможно!». Да, мне не по себе.., но я готов держать ответ. И готов сделать всё, чтобы вопросы были заданы… И в ноги готов упасть твоей матери, которая, до конца не ведая, что творит, создала Предтечу…

Глаза Карла сверкали, как в лучшие годы его бурной жизни. Герцог действительно выглядел исцелённым, чего нельзя было сказать о потрясенном Рене.

– Мне нужно придти в себя и обдумать.., – пробормотал он, не замечая, что накренившийся светильник в его руке уже потух, а всё ещё горячее масло стекает через край прямо под ноги. – Но в одном вы правы, Карл – Чудо свершилось.

– И мы при нём присутствуем, – подхватил герцог. – Не читаем о нём, не слушаем проповеди, а видим собственными глазами! Ты это осознаёшь?

– С трудом.

– А я – со счастьем! И знаю, как должен помочь…

– Как же?

– Я сделаю то, что не делал никто и никогда! Я произведу Жанну в рыцари! Уравняю её с нашими принцами и князьями полным обрядом посвящения, чтобы не могли уже смотреть свысока. А на равных, глаза в глаза, они, может быть, лучше разглядят и ту, что будет рядом…

* * *

Посмотреть на то, как Жанна умеет управляться с конём, с копьём и с луком, был приглашен весь герцогский двор. На поле, где в праздничные дни устраивались рыцарские турниры, вычистили весь снег, поставили кольца, барьер и большую мишень, вынесли заградительные щиты, кресло для герцога и ещё одно, такое же, на которое Карл, приводя всех в изумление, усадил деревенского мальчишку, приехавшего с Девой.

– Посмотрите, он, словно помолодел, – шептались придворные, указывая друг другу на Карла.

– Дева вылечила его…

– Выходит, она настоящая?!

– Конечно! Вспомните, как она разговаривала с его светлостью…

– А посмотрите, как сидит в седле…

– Кто скажет, что эта девушка из деревни…

– А мальчишка? Уж он-то точно деревенский, но почему-то герцог и его отмечает вниманием…

– Дева взяла его в спутники.., этого довольно…

– Главное, что слухи оказались правдой, господа – Дева явилась, как и было предсказано…

– И, всё-таки, это странно…

– Тсс! Детали нас не касаются. Видите, его светлость полагает, что пророчество исполнилось…